Красавица и чудовище (СИ). Страница 1

***

— Танцуй, танцуй!!

Топчи ногами млечный путь,

хотелось плакать и кричать,

весь мир вокруг перевернуть.

Заложница

пустых иллюзий,

смотри, теперь

все против тебя, и может смерть

тебе дарует хотя бы чуточку тепла!!!

Танцуй, танцуй в безумном ритме,

пускай в их жилах стынет кровь.

Лети на свет подобно птице,

дари им муза вечную любовь!!

Танцуй, танцуй в безумном ритме,

пускай в их жилах стынет кровь.

Лети на свет подобно птице,

дари им муза вечную любовь!!

(Stigmata — Танцуй)

Видите, вон ту девушку, танцующую под только ей слышимую мелодию? Как мило развиваются ее короткие черные волосы, когда она под властью музыки кружится на одной ноге или делает резкие выпады и снова кружится, кружится, кружится, парит над землей, летит над реальностью? Как неловки и невинны ее движения? Как свет ночных фонарей освещает временами ее непосредственное лицо с той безумной детской улыбкой счастья, безудержного веселья, неограниченной свободы? Как бретелька ее майки, которая явно не по размеру этой миниатюрной особе, то и дело пытается сползти с плеча. Как нелепо смотрятся ее тапочки в виде собак, из которых она все время выскальзывает, наступая босой пяткой на мокрый асфальт. Нет, не видите! Потому что кроме меня, да и этой танцующей девушки на улице никого нет.

Признаться, честно, я не знаю, что именно послужило причиной моего одиночества. Может быть раннее утро (как никак сейчас 4 часа утра)? Может погода (недавно прошел дождь и в воздухе витал тот неповторимый запах бушующей природы)? Может из-за того, что в доме, в котором я проживаю, средний возраст обитателей за 55? Не имею представления, да и честно говоря, мне все равно.

Почему же я это делаю? Пожалуй, каждый из вас знает ставшую легендарной песню крокодила Гены "И не ясно прохожим в этот день непогожий, почему я веселый такой". Как вы уже догадались, сегодня мой восемнадцатый день рождения. Спасибо, спасибо.

Так и не уснув, хотя дождь своей колыбельной и старался усыпить засидевшуюся девушку, я дождавшись конца водной феерии выбежала на улицу в чем была (благо на улице 12 июня) и, прихватив своего главного любимца (коим являлся плейер) воплотила свою давнюю мечту, станцевать под дождем, ну да, поймали, все-таки в мечте дождь не был таким сильным, да и после него я не заболела бы. Поэтому я, немного модернизировав свою мечту, танцевала на улице после дождя. Какое же это счастье, скажу я вам. Отдаваться во власть эмоций, не боясь ничего.

Вот уже около пяти минут я стою, просто стою с закрытыми глазами и осознаю, что живу, по-настоящему.

Но и моей сказки пришел конец, стоило мне открыть глаза, как вся магия сквера исчезла, оставив после себя вылупившегося на меня мужчину и овчарку у него на поводке. Ну что я могу сказать, это занавес, господа, занавес. Отойдя от шока, я что есть мочи рванула в свой подъезд, когда позади меня уже была железная дверь и пару лестничных пролетов, меня расперло на смех, сначала тихий, но нарастающий как снежный ком. Я старалась успокоиться, приложив ладошку к губам, но это усилило и так разрывающий эффект. Ой, надеюсь, что я не разбудила бабушек своим внеплановым весельем… Ох, Боже, ну и лицо было у того мужчины. И подъезд снова растревожил громкий задорный смех. В свою квартиру я вбегала как нашкодивший ребенок, застуканный учителем за курением. Оооох, чувствую с сегодняшнего утра к моему статусу "наркоманки" данному милыми бабулями, прибавиться "сумасшедшая". Ну и плевать, оно того стоило.

— Ну что, с днем рождения, милая и горячо любимая Соня, желаю себе всего самого наилучшего, пусть сбудутся мои мечты, ну и любви, куда без нее? — озорно улыбнувшись, подмигнула я своему отражению. — Хэпи бездей ту ю, — все-таки, существенный плюс проживания одной в квартире, это то, что своим скверным голосом я могу петь, не боясь при этом оглушить сожителей, ну и услышать их нелестное мнение о моем вокале. Да, хоть какой-то плюс…

Спать мне уже не хотелось, свою дозу бодрости я не только получила, но и превысила норму, так что по сложившейся уже традиции, торт, торт, торт.

Вчера специально забежала в небольшое кафе неподалеку и попросила тетю Галю (повара) испечь мое излюбленное лакомство, торт графские развалины. Ммм, ням ням ням. Такой большой и вкусный, а главное весь мой. Тапки я отнесла в ванну позже постираю, и с радостной улыбкой во все мои 28 зубов (зубы мудрости пока лезть не хотят) я ломанулась на кухню, и, проскользнув на коврике, ввалилась в святая святых.

Холодильник был тут же открыт, торт найден, распакован, ложка вынута, и я собственно приступила к главному торжеству этого дня. Всегда, когда приступаю к поеданию вкусняшек, первый кусочек пробую очень тщательно, наслаждаюсь, это уже потом начинается совсем неприсущее девушке поедание, а сейчас, пробуя этот божественный кусочек, который таял во рту, я получала ни с чем несравнимое удовольствие.

Когда с половинной торта было покончено, а остальной кусок отложен до обеда, я начала воплощать еще один существенный пункт моего плана, пошла в ванну.

Тапочки были постираны и поставлены сушиться, а их хозяйка, набрав полную ванну горячей воды, наслаждалась водными процедурами и книгой. Мм, что еще стоит желать? Сколько пролежала в ванной, не знаю, меня привел в себя звонок, вода уже порядком остыла, а я и не заметила. Выйдя из ванны, я пошла на поиски сотового, который нашелся на прикроватной тумбочке. Взяв его в руки, я посмотрела, кому понадобилась в столь раннее время. Нет, только не он, а если, а если не брать трубку, нет, только хуже сделаю. Я нажала принятие вызова.

— Здравствуй, отец, — голос предательски дрогнул, показывая, как я обманывала себя, считая, что преодолела страх перед этим человеком. Боже, неужели опять?!

— Почему я должен ждать пока ты соизволишь взять трубку? — зло пробасили в ответ. Этот голос… Только от его звука хочется спрятаться, закрыть голову руками и ждать, ждать мучительного наказания…

— Я была в ванне, — неумело оправдывалась я.

— Мне плевать какие у тебя там причины, еще раз такое повториться, и я приеду, поняла? — меня стала бить мелкая дрожь, я присела на кровать. Как же хорошо, что его нет рядом… Это только звонок. Но от этого не становилось легче, выработанный с годами рефлекс, после годовалого отпуска ворвался в мою жизнь. Опять…

— Да.

— Не слышу.

— Да, отец, — а в душе пылала ненависть, мразь, как же я его ненавижу и…. боюсь, как жалко я себя чувствовала.

— В семь за тобой заедет машина, возьми с собой все нужное, ты уезжаешь. И попробуй только опоздать хоть на пять минут, уяснила?

— Да, отец, — стоило мне это сказать, как трубка была брошена. О, Боже, за что?! Целый год я не слышала о нем, а теперь опять… Сказка, решила отобрать у меня долго и счастливо, уткнув головой в реальность.

Мой… отец, очень богат. История его богатства мне не известна. Знаю, только что по молодости он чуть ли не побирался, а потом вдруг приобрел фирму и дальше его отнюдь не чистые дела пошли в гору. Как сказал какой-то умный человек: "Бывшим рабам нужны не слуги, а рабы". И эту роль этот подонок отвел мне…

Я его внебрачная дочь. Своей матери я не знаю, отец рассказывал, что она, родив меня и получив от него кругленькую сумму, уехала. А я не верю, не могу поверить, что можно продать собственного ребенка, это так дико и…. неправильно. Да? Но я не пыталась ее отыскать. И не то чтобы не хотела, просто отец бы не позволил, а если бы узнал о моей задумке… скажу только одно, рукоприкладством он не брезговал.

У него была официальная семья, жена и две дочери, вот те, действительно взлелеянные любимицы отца. Сколько не стоили их желания, они тут же исполнялись, В не худшем положении находилась и жена, новые наряды, дорогие машины и украшения, заботливый муж. Их он даже пальцем не трогал, пылинки сдувал, весь свой гнев он вымещал на меня. Своих сводных сестер и жену отца я видела лишь раз, по своей глупости, после очередного выплеска пошла, искать у них защиту, а получила в ответ на свою просьбу, презрительную усмешку и язвительное: "Охрана, выведите, и чтобы больше всякий сброд я не видела", и красивая спина, облаченная в дорогое платье, удаляющаяся от меня, да две одинаковых головы, любопытно торчащих из-за дверей и их наигранный смех. Потом об этом узнал отец, и я поняла, насколько я раньше легко отделывалась.